– Дальне-Давыдовский монастырь расположен на окраине села, не в чистом поле или в лесу, но там такая тишина, что даже не слышно, как собаки лают. И за монастырем – лес, грибы белые, ягоды, – описывает обитель епископ Выксунский и Павловский Варнава. – Год назад игумению поставили. Хотя и средств особых нет, с миру по нитке, но так масштабно взялась. Скоро гостиницу доделают – будет побольше возможностей. Целый автобус там можно будет размещать.
Какой сад у входа в монастырь красивый, сразу настроение создает! Наверное, помогает не унывать, глядя на то, сколько еще нужно сделать? – спрашиваю игумению Руфину (Тарасенко).
– Этот сад насадили первые монахини перед образованием обители. Сначала здесь было три сестры, то есть сначала одна, потом еще две. Они тут жили до меня три года. И за три года они этот город-сад создали. Владыка Варнава, когда епархия четыре года назад образовалась, стал искать сестер. У настоятельницы Иверского монастыря в кафедральной Выксе у самой наперечет сестер. И тогда они обратились в Ивановский Вознесенский монастырь. Там много сестер. Из другого монастыря он привел мать Елисавету, постриг уже был здесь, и инокиню Георгию, которая и насадила этот весь город-сад.
Хватает сил на молитву? Или одни послушания? Здесь много еще восстанавливать.
– У нас все наоборот: главное – молитва, а стройка – когда время остается. Не все принимают. Вот мать Иннокентия не может с этим смириться, улыбается игумения. – Встаем в 4 утра, в 4:20 у нас полунощница, служба до десяти утра. Самое главное для нас – молитва. Наша задача – восстановить обитель, чтобы люди приезжали, паломники. Создать условия, чтобы люди могли помолиться.
А с подсобным хозяйством как управляетесь?
– Люди мы городские, нам компьютер ближе, чем корова. Поэтому заниматься сельским хозяйством мы пока не готовы. Со мной восемь сестер, для вновь открывшегося монастыря это немало. Нам помогают наемные работники из соседнего с обителью села – муж и жена. Люди они были пьющие, но, когда обитель стала возрождаться, пришли к нам с просьбой помочь. Они у нас больше года и пока держатся. Наталья – работящая, в огороде работает, муж ее – плотник золотой, мастер на все руки.
По величине зданий и их количеству видно, что монастырь был большой. Сколько здесь сестер было, и как он появился?
– Монастырь был большим, основан в 1845 году. Было откровение преподобному Серафиму Саровскому, но только через несколько лет здесь обитель появилась.
Была здесь такая подвижница Неонилла. Она родилась в селе Давыдове. В доме ее деда бывал преподобный Серафим Саровский, когда он ходил по пути из Сарова в Муром. Когда он был еще Прохором, в 1785 году, ему явилась Матерь Божия в образе иконы «Утоли моя печали» и сказала, что Она избрала это место для женского монастыря. Конкретно определила, что здесь будет женский монастырь: «И место, где ты сидишь, здесь будет соборный храм в честь иконы " Утоли моя печали"». Преподобный сказал своему брату Антонию, с которым шел: «Давай мы срубим крестик дубовый, водрузим на этом месте, дабы отметить его». А в дупле спрятался мальчик сельский. Преподобный его позвал по имени – тот вышел испуганный – и сказал ему: «Я не доживу до этого события, а ты будешь на освящении этого храма». И действительно, Дубов, житель села, хоть и в преклонных годах, но дожил до освящения этого храма. Он освящался первым. И теперь он первым восстановлен.
Сколько здесь было сестер в лучшие годы?
– До трехсот, если считать с трудниками. В архивах я нашла документы только о 170 сестрах. Монастырь закрыли в 1929-м. Тогда было 150 насельниц.
И какова их судьба?
– Разошлись сестры, кто куда. Кого-то арестовали, по тюрьмам посадили. Конкретных подробностей мы не знаем. Лишь известна одна из последних сестер – монахиня Досифея; она жила здесь, в Давыдово, а похоронена у нас на кладбище. Домик известен, где она жила. Хозяева этого домика к нам приходили, рассказывали, как она их в школу провожала, конфетки давала, печеньки. Она была из рода Апраксиных – может, из обедневшей ветви. Говорят, чувствовалось ее благородство, образование, воспитание. В миру ее имя, кажется, Мария.
Первая настоятельница была инокиня Вера (Соколова) из нижегородского Крестовоздвиженского монастыря. Она закончила Смольный институт благородных девиц, говорила на четырех языках, была дворянка. Прожила много лет в монастыре, знала все послушания монастырские. И когда матушка Вера сюда приехала, она устроила жизнь по уставу. Потому что Неонилла была простая крестьянская девушка, она поселились с сомолитвенницами, и молились здесь двенадцать лет о том, чтобы монастырь открылся. Когда к ним прислали настоятельницу, у них возникли некие недоразумения. Как в притче: трое нас, трое вас, молите Бога о нас. Приходят к ним люди книжные, говорят: «Ой, вы не так молитвы читаете» – «Да? А как?» – «Вот так». А потом бегут по воде: «Мы слово забыли, как молиться» – Как молились, так и молитесь».
Матушка Вера (Соколова) все же организовала здесь жизнь по монастырскому уставу, устроила больницу, школу церковно-приходскую.
А современное монашество?
– Все городские. Жили в монастырях. Все приезжие. С отцом Александром трудились здесь десять лет. То, что мы видим – домик, где мы сейчас живем, храм – это сделано их трудами. Дорога мимо храма проходила, он ее перенес за ограду. Получился приходской храм. За восстановление взялся местный житель, учившийся «в монастыре»
Откуда средства?
– Ктитор монастыря – Валерий Павлович Анисимов, совладелец одной их металлургических компаний в Выксе, он всем епископам говорил, что у нас есть такой замечательный монастырь Дальне-Давидовский, его надо открыть, восстановить. Он родился в Березовке – очень красивое соседнее село, дома с изящными наличниками. А сюда ходил в школу, она была в здании Покровского храма. А жена его из этого села, из Давыдова. И он знает, что учился «в монастыре». В народе память об обители. «А я в монастыре учусь» – то есть в школе, которая в монастырском помещении устроена. «Ты куда идешь?» – «Я "в монастырь" гулять».
Тут была огромная инфраструктура – лесопилка, тысячи единиц техники, тысячи рабочих, ателье, почта, сельсовет, детский садик. Тем не менее, они помнили, что это монастырь.
Валерий Павлович все время двигал идею о восстановлении этого монастыря. И когда наша Выксунская епархия образовалась, с владыкой Варнавой они сюда тоже приезжали, он все говорил: «Владыка, вот монастырь, монастырь». Из прихода тогда сделали скит выксунского Иверского монастыря, а потом уже и самостоятельный монастырь открыли.
Проводятся ли какие-нибудь памятные мероприятия, связанные с историей монастыря?
– Пятидневный крестный ход совершается, посвященный памяти старцы Неониллы. Ей привиделись две обители и золотая речка, соединяющая их. И теперь «Золотой речкой» называется наш крестный ход.
И в этом году тоже был, с 20 по 25 августа. За пять дней 90 километров прошли от Дальне-Давыдовского монастыря до скита Серафимо-Дивеевского монастыря в Кутузовке. Человек 500 в общей сложности участвовало. Кто-то от начало до конца прошел, а кто-то присоединялся по ходу. Все время с молитвой шли. Рассказывали о случаях исцелений.
Монастырь выиграл грант «Православной инициативы» на проект «Греческий сад». Что это такое?
– «Греческий сад» – такое красивое название. Есть у нас помощники, и у них возникла идея – социализация людей с ограниченными возможностями, чтобы они соприкоснулись с приходской жизнью, с Православием. Например, приехать в монастырь, посадить дерево, потрудиться. Вот они сегодня как раз все приехали к нам, и с ними волонтеры нижегородские из общества «Милосердие». Все вместе собрались, и большим автобусом 48 человек приехали. Сад был посажен в июне, а теперь они за садом ухаживают.
Инициатор этого проекта – Света, она как-то увлеклась, греческий кружок создала, изучала греческий язык, музыку. Мы же приняли Православие из Византии – то есть в названии проекта двойной смысл, имеется в виду и духовный сад, и визуальный. Цветы-многолетники посажены, можжевельники, пихточки. Лет через десять большой сад будет.
А Вы тоже с этим автобусом приехали? – спрашиваю воодушевленно фотографирующую пару средних лет.
– Да. Мы много путешествуем. Мой муж – в Обществе инвалидов. Он летчик, но однажды его на улице избили кастетами. С тех пор рука почти не двигается, – рассказала Наталья. – Мы несколько лет назад познакомились. С тех пор много вместе ездим по стране, можно ведь совсем дешево путешествовать. В хостелах останавливаемся, там кровати в несколько ярусов, а нам что – только переночевать. Муж – фотограф хороший. Я в интернете узнала, что в рамках православного экологического фестиваля «Спасти творение» организован конкурс непрофессиональных фотографов «Мой храм — мой зеленый сад», и уговорила мужа послать свои работы. Он не соглашался сначала, не верил в свои способности. Но в результате даже диплом получил, и его снимок был на стенде конкурса на Сретенском бульваре в Москве.
Так в монастыре в глубинке России, в Поочье, сошлись судьбы людей – высокого рода и немощных в мире сем, но явившие и являющие высокую силу духа.
