Кто хочет построить большой дом, тот наперед составляет план, по которому следует строить, и смотрит, какой материал надобно класть в фундамент, какой в стены, какой в другие части здания, чем украшать его, чтобы оно вышло прочно, красиво, удобно для помещения. А кто строит без плана, без разбора употребляет материал, тот строит плохое здание, которое худо приспособлено к жительству, скоро разрушится, и напрасно тратит материал.
Так и душевный дом созидать, устроять духовную жизнь надобно по зрело обдуманному плану, а не как-нибудь, как случится, чтобы не трудиться напрасно; надобно знать, с чего начинать, что полагать в основание благочестивой жизни, как возвышать, чем украшать это духовное здание.
Кто без разбора будет строить его, тот не только напрасно потратит время и труд, но и получит большой вред. Но прежде построения плана благочестивой жизни нужно сделать общий взгляд на земную жизнь человека, на всю ее обстановку, рассмотреть, из каких элементов состоит наша жизнь, чтобы яснее было, с какой стороны лучше приступить к делу и что в жизни главное, на что преимущественно надобно обратить внимание и труд и что второстепенное имеет значение, в каком порядке, как располагать элементы жизни и т.п.
Как главное свойство жизни всего существующего состоит в развитии сил, в стремлении к возможному для каждой твари совершенству, к улучшению своего состояния, к тому, чтобы принести плод и наслаждаться жизнью, так и существенное свойство жизни нашего духа состоит в непрерывном стремлении к развитию, укреплению сил, к дальнейшему, нескончаемому усовершенствованию, к достижению и наслаждению счастьем, которое состоит в полном довольстве своим состоянием, которое условливается гармоническим развитием всех сил, правильным удовлетворением всем существенным потребностям нашей духовной и телесной природы, согласным с Законом Божиим, напечатленным в совести и . В душе нашей три главные силы или способности: ум, воля и сердце; три существенные потребности: для ума – познание истины; для воли – желание правды, добра себе и другим, любовь, святость; для сердца – приятное возбуждение чувствований, радость, блаженство. Телесные потребности ограничиваются пищей, одеждой, жилищем для охранения от вредного влияния стихий, для поддержания жизни и здоровья так, чтобы тело могло быть способным орудием для проявления душевной деятельности. Здравый ум бывает только в здоровом теле, говорили древние (mens sana in corpore sano). Но телесные потребности, вообще все чувственные, инстинктивные наклонности должны быть подчинены разуму, чтобы содействовали, а не препятствовали душевным пользам. Низшие душевные способности также должны быть подчинены высшим способностям, а высшие способности – познавательная, желательная и чувствующая, или ум, свободная воля и сердце, – должны быть развиваемы правильно, гармонически, чтобы одна способность не брала перевеса над другими, но все равномерно были совершенствуемы, одна другой содействовали в стремлении к высшим духовным целям; например, разум надобно развивать, образовывать, обогащать познаниями для того, чтобы он, имея верные понятия о Боге, о своей природе, о всех существах, с которыми состоит во взаимных отношениях, и о всех вещах, которыми мы окружены и пользуемся, мог руководствовать волю к правильной деятельности, чтобы иметь правильное отношение к ним; без руководства разума воля не может правильно действовать, как слепой не может идти по прямой дороге, не уклоняясь в стороны и не претыкаясь. Сердце также слепо может прилепляться к предметам недостойным со вредом для себя или отвращаться от предметов достойных. Достоинство и пользу предметов может оценивать только здравый разум, которого руководство потому необходимо для сердца. Именно для руководства воли и сердца нужны образование разума и познания, а целью сами для себя эти познания не могут и не должны быть. По общему убеждению, образование ума без образования воли и сердца бесполезно, даже вредно, потому что, по словам апостола, «знание надмевает, а» только «любовь назидает» (). Сам Господь говорит: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим... но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа» (; ). Апостол признает истинным и полезным знание Бога не теоретическое, а практическое, приобретаемое любовью, исполнением заповедей Божиих. «Что мы познали» Бога, говорит он, «узнаём из того, что соблюдаем Его заповеди. А кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины..». Только любящий Бога знает Его, а кто не любит, тот «не познал Бога» как следует (; 4, 7—8). И Спаситель ублажает знание практическое, приобретаемое исполнением заповедей Божиих. Знание практическое столько же важнее теоретического, сколько доброе дело важнее бесплодной мечты (см. ; ; ; ). Вся важность состоит в образовании воли, добром направлении ее деятельности. Из действий ее слагается нравственность; постоянные навыки добрых действий по закону Божию составляют добродетели, которые все сосредоточиваются в любви к Богу и ближним. Добрая нравственность, любовь гораздо важнее умственного образования. Они и без этого образования не теряют своей цены, заслуживают общее уважение. А образование ума и познания при дурном направлении воли не только не приносят никому пользы, но еще могут служить пищей страстям, тщеславию, гордости, быть ловким орудием для разных хитростей и всякого зла. Глупый негодяй будет казаться только смешным или, лучше, достойным сожаления, а хитрый злодей страшен для всех, и чем он образованнее, хитрее, тем больше зла наделает себе и другим. Только одна любовь созидает общее благо. Добрая нравственность дает доброе направление и умственной деятельности, и сердцу. От доброй нравственности зависит и внутреннее довольство, и внешнее счастье. И Царство Небесное обещается не за глубокие познания и не за живые чувствования, а за добрые дела. За праведность, святость. Потому об образовании воли, о приобретении добродетелей и надобно больше всего заботиться. Хотя настроение сердца много зависит от нравственности, но и сердце не надобно оставлять без заботы об образовании, потому что и оно, в свою очередь, имеет большое влияние на волю, ум и всю жизнь. Оно сообщает им свою теплоту, силу, живость, при которой они действуют с большей энергией, приятные чувства сердечные производят полноту жизни и услаждают ее. Чем сердце услаждается, к тому и воля сильнее стремится, то охотнее, легче делает, и ум больше, чаще и с приятностью о том размышляет. От какого зла сердце отвращается, от того легче, скорее мы уклоняемся, то искушение и не опасно нам. А оставленное в небрежении сердце может загрубеть, сделаться малочувствительным, сухость чувств бывает причиной вялости в деятельности всех душевных сил, производит в душе пустоту, томность, так что и жизнь становится в тягость. Напротив, излишняя чувствительность сердца, легкая раздражительность и ложное направление чувствований легко могут расстраивать все силы душевные. Меланхолия, ипохондрия – тяжелые, опасные болезни сердца.
У первых людей в невинном состоянии все силы и способности развивались гармонически, скоро, действовали правильно, жизнь духовная возвышалась в совершенстве тем успешнее, что люди при тесном общении с Богом получали от Него просвещение разума, укрепление воли, освящение сердца, даже самая телесная природа вместе с возвышением духа могла бы постепенно очищаться, утончаться, усовершаться и счастливо перейти в состояние небесной славы, когда они свой союз с Богом поддерживали всецело преданностью воле Божией. Но когда по обольщению эдемского змия они захотели сделаться богами – всеведущими, самостоятельными, независимыми ни от кого, с нарушением заповеди Божией уклонились от преданности воле Божией, прервали союз и общение с Богом, стали удаляться от Него, всю любовь вместо Бога обратили на себя, тогда в душе их произошло совершенное расстройство, от греха преступления заповеди Божией родилось самолюбие с тройственной похотью – страстью плотоугодия, своекорыстия и самовозношения, которые совершенно нарушили гармонию душевных сил, дали им превратное направление, вместо стремления к Богу обратили их к своей личности и в область чувственной жизни. В таком расстроенном состоянии люди неспособны и недостойны были райской жизни и из рая сладости были изгнаны в юдоль горести. Правда Божия присудила грешникам проходить поприще земной жизни путем тяжких трудов, разнообразных нужд, лишений, скорбей, болезней и смерти, чтобы они горьким опытом познали ядовитость, вредные следствия греха, пришли в чувство раскаяния, научились смирению и старались путем самоотвержения и любви возвратиться к Богу. К этой цели Промыслом Божиим приспособлены все обстоятельства нашей земной жизни. Как за преступления заповеди Божией в раю осудил на тяжелые труды до пота для приобретения пищи, так и все сыны Адама по суду Божию теперь много трудятся, иногда даже до изнурения, а мало приобретают: сеют пшеницу, а проклятая Богом земля производит куколь, садят плоды, а вырастают терния и волчцы. Притом всякому приводится более или менее переносить крайне болезненные удары от разных переворотов в обстоятельствах жизни человеческой и от разрушительных действий природы. Для чего же люди поставлены в такое многотрудное, горестное состояние? Все вообще так называемое физическое есть необходимое, неизбежное следствие наших грехов и посылается на нас от Бога как наказание за грехи и вместе как врачевство (см. ; 40, 8—10; ; 8, 3—16). При благоприятных обстоятельствах, когда человек не испытывает никакой горести, часто предается он лености, беспечности, надменности, греховные влечения усиливаются, обращаются в страсти, которые укрепляются от повторения греховных действий. И при таком ходе жизни человек мог бы вовсе погрузиться в чувственность, сердце могло бы огрубеть, дойти до совершенной бесчувственности или, наоборот, до зверства и нерадения об улучшении нравственности или о спасении. В таком состоянии человек не способен ни желать, ни принять благодать Божию, без помощи которой невозможен успех в исправлении жизни и спасении. Но когда поражает человека какое-нибудь несчастье, то скорбь пробуждает его от усыпления, беспечности, сокрушает, смягчает сердце, смиряет гордость духа; горечь скорби, как противоядие, истребляет сладость греховных чувствований. Грех входит услаждением, а горечью изгоняется, говорит святой Геннадий, патриарх Константинопольский. Потому скорбь ослабляет греховные влечения, парализует их, часто возбуждает даже отвращение к греховным удовольствиям, заставляет человека раскаиваться в прежних заблуждениях и обратиться на путь добродетели.
Поскольку прародители пали преимущественно от гордости, то и наказания, наложенные Богом на них и всех потомков их, все имеют силу смиряющую, сокрушающую горделивую самомечтательность человека и живо напоминающую ему ничтожество его. Наказания эти таковы: болезненный, уничиженный путь его рождения; возделывание земли и прочие земные, житейские труды, сколько тяжкие, изнурительные, столько же горькие, уничижительные для того, кто был поставлен царем рая и всей земли; жестокие болезни; безобразный, страшный вид смерти.
Бог ничего так не отвращается, как гордости, говорит святой Златоуст. Потому-то Он еще изначала так все устроил, чтобы истребить в нас страсть эту. Для сего мы сделались смертными, живем в печали и сетовании; для сего жизнь наша проходит в труде и изнурении, обременена непрерывной работой. Первый человек пал в грех гордости, возжелал быть равным Богу, а за это не удержал и того, что имел. В невинном состоянии тело было легко, здорово, крепко, не требовало столько, как ныне, попечения о защищении его от вредного влияния стихий, при благословенном плодородии природы не нужно было много трудиться над приобретением пищи и одежды для поддержания сил и здоровья его.
А теперь от греховной жизни тело человеческое, сделавшись дебелым, тяжелым, слабым, болезненным, стало больше нуждаться в разных вещах, в разнообразной пище, одежде, удобствах жилищ, в орудиях для производства работ и т.п., а прихоти, роскошь, вообще греховные страсти еще больше умножают число потребностей, так что многие теперь все время и труд употребляют только для тела, для приобретения пищи и одежды, считая это главным делом, а главное дело – нравственное образование души, спасение – считают неважным подельем досужих людей и оставляют его в небрежении. С умножением нужд и прихотей увеличилась и зависимость людей от внешней природы – от стихий, разных вещей. Все это научает смирению – убеждает, что люди вовсе не боги, не самостоятельны, не независимы, зависят не только от Бога, но и от внешней природы, всего должны смиренно просить и ожидать от Бога для поддержания жизни и здоровья как тела, так и души. Такая суетливая многопопечительность, множество нужд и трудов, поглощающих все время и истощающих силы, допущены, с одной стороны, для того, чтобы люди не предались бездеятельности, праздности – матери пороков (см. ); бездеятельность и пороки могли бы совершенно подавить, убить душевную жизнь; с другой стороны, тяжесть и малоуспешность трудов, отягощая людей, причиняют скорбь, невольно заставляют чувствовать, что этому подверглись они в наказание за грехи, и таким образом побуждают их смиряться и обращаться к Богу.
Премудрый говорит, что Бог дал людям великое непразднство, тяжкую муку от многопопечительности и множества трудов, чтобы им смириться от этого (см. ), чтобы им в праздности не уклоняться в худшее.
Самая даже дебелость, тяжесть, болезни тела, отягощающие душу, смиряют ее, удерживают от самовозношения. Как груз в корабле, придавливая его вниз, не допускает волнам слишком высоко поднимать, опрокинуть и потопить его, так и тело, своей тяжестью придавливая дух к земле, не допускает ему слишком высоко возноситься гордостью и погибнуть в бездне зла. Бесплотные духи, при легкости и удобоподвижности их природы, вознесшись слишком высоко гордостью, ниспали так быстро и глубоко, что теперь восстание для них сделалось невозможным.
С умножением немощей и нужд телесных умножилась и зависимость людей друг от друга – для научения смирению, взаимной покорности, услужливости и любви.
Святой Златоуст говорит, что Бог, провидя, что люди будут самолюбивы, связал их взаимными нуждами и сим, как уздою, обуздал их самолюбие. Люди и не подумали бы заботиться о выгодах ближнего, если бы не были поставлены в необходимость взаимных сношений. Бог соединил их такими узами, что каждый может искать собственной пользы не иначе, как только содействуя пользам других. Мы теперь имеем нужду друг в друге, однако же необходимость этой взаимной нужды не связывает нас дружбою. А если бы каждый из нас все для себя находил сам собою, то не жили ли бы люди, как дикие звери? Теперь силой принуждения и необходимости Бог подчинил нас друг другу, и мы ежедневно приходим в столкновение друг с другом. Но если бы Бог снял с нас такую узду, то кто бы стал искать дружбы другого?
Люди, будучи тесно связаны между собой единством происхождения, или природы, союзом родства и различными нуждами, которых у каждого из нас много и которым никто не может удовлетворить сам собой без помощи других, необходимо сближаются между собой, чтобы оказывать помощь друг другу. Нужда во взаимной помощи и оказывание услуг друг другу, благотворительность заставляют людей уважать друг друга, смиряться, питать чувства благодарности и взаимной любви. К этой же цели, то есть к подавлению самолюбия, смирению и развитию любви, ведет и устройство обстоятельств общественной жизни.
По распоряжению Промысла Божия, разные общественные состояния, звания, должности установились для того, чтобы, совокупными силами охраняя общественную и частную безопасность, спокойствие, собственность от внутренних и внешних врагов и ненарушимо соблюдая порядок, правильный ход дел и жизни, каждый на своем месте мог иметь случаи упражняться в разных добродетелях, услуживать друг другу, содействовать как внешнему благосостоянию, так и преуспеянию в умственном и нравственно-религиозном отношении, или в любви к Богу и ближним. Потому на разные звания и занятия (земледелие, ремесленничество, фабричное ремесло, торговлю и прочее), нужные для приобретения пищи, одежды и разных удобств жизни, на разные общественные должности (разные разряды начальников, чиновников), учрежденные для охранения личных каждого прав, собственности, для пресечения неправд, пороков, насилий, для охранения общественного порядка, спокойствия, надобно смотреть не только как на средства к удовлетворению телесных потребностей и удобств жизни, но и как на поводы к услугам разным людям, вообще к упражнению в разных добродетелях. Потому при всем разнообразии званий, состояний, должностей и занятий у всех должно быть одно главное дело – нравственно-религиозное усовершенствование, которое, начавшись здесь, на земле, будет продолжаться и в вечности.
Главная задача нравственно-религиозной жизни должна состоять в том, чтобы «отложишь прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях... обновиться духом ума... и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (), или распять свою«плоть со страстями и похотями» (), чувственность подчинить духу, самолюбие со всеми его порождениями – страстями покорить закону духовному; очистить, обновить в себе помраченный грехом образ Божий, украсить его теми цветами добродетелей, какие видны в первообразе – Иисусе Христе; потом возвысить дух постоянным богомыслием и достойно приготовить бессмертное свое существо к вечному единению с Богом в Царстве Небесном для бесконечного наслаждения блаженством.
Приспособительно к этой тройной задаче подвижничества различают три поприща, или пути, по которым христиане должны проходить к нравственному совершенству и к Царству Небесному, именно: путь очистительный, путь просветительный и путь совершительный. Первым путем идут начинающие, вторым – преуспевающие, а третьим – совершенствующиеся.
Так как подвиги эти сколько важны, столько же и трудны, а грехолюбивая природа наша ленива на добро, то считают необходимым руководствоваться побуждениями к совершению этих подвигов, именно: для начинающих необходим страх Божий, страх подвергнуться вечному мучению за грехи; преуспевающих воодушевляют на подвиги благочестия частью страх Божий, частью надежда на получение награды в Царстве Небесном; а усовершающиеся руководствуются уже чистой любовью, которая вон изгоняет страх.
Так и душевный дом созидать, устроять духовную жизнь надобно по зрело обдуманному плану, а не как-нибудь, как случится, чтобы не трудиться напрасно; надобно знать, с чего начинать, что полагать в основание благочестивой жизни, как возвышать, чем украшать это духовное здание.
Кто без разбора будет строить его, тот не только напрасно потратит время и труд, но и получит большой вред. Но прежде построения плана благочестивой жизни нужно сделать общий взгляд на земную жизнь человека, на всю ее обстановку, рассмотреть, из каких элементов состоит наша жизнь, чтобы яснее было, с какой стороны лучше приступить к делу и что в жизни главное, на что преимущественно надобно обратить внимание и труд и что второстепенное имеет значение, в каком порядке, как располагать элементы жизни и т.п.
Как главное свойство жизни всего существующего состоит в развитии сил, в стремлении к возможному для каждой твари совершенству, к улучшению своего состояния, к тому, чтобы принести плод и наслаждаться жизнью, так и существенное свойство жизни нашего духа состоит в непрерывном стремлении к развитию, укреплению сил, к дальнейшему, нескончаемому усовершенствованию, к достижению и наслаждению счастьем, которое состоит в полном довольстве своим состоянием, которое условливается гармоническим развитием всех сил, правильным удовлетворением всем существенным потребностям нашей духовной и телесной природы, согласным с Законом Божиим, напечатленным в совести и . В душе нашей три главные силы или способности: ум, воля и сердце; три существенные потребности: для ума – познание истины; для воли – желание правды, добра себе и другим, любовь, святость; для сердца – приятное возбуждение чувствований, радость, блаженство. Телесные потребности ограничиваются пищей, одеждой, жилищем для охранения от вредного влияния стихий, для поддержания жизни и здоровья так, чтобы тело могло быть способным орудием для проявления душевной деятельности. Здравый ум бывает только в здоровом теле, говорили древние (mens sana in corpore sano). Но телесные потребности, вообще все чувственные, инстинктивные наклонности должны быть подчинены разуму, чтобы содействовали, а не препятствовали душевным пользам. Низшие душевные способности также должны быть подчинены высшим способностям, а высшие способности – познавательная, желательная и чувствующая, или ум, свободная воля и сердце, – должны быть развиваемы правильно, гармонически, чтобы одна способность не брала перевеса над другими, но все равномерно были совершенствуемы, одна другой содействовали в стремлении к высшим духовным целям; например, разум надобно развивать, образовывать, обогащать познаниями для того, чтобы он, имея верные понятия о Боге, о своей природе, о всех существах, с которыми состоит во взаимных отношениях, и о всех вещах, которыми мы окружены и пользуемся, мог руководствовать волю к правильной деятельности, чтобы иметь правильное отношение к ним; без руководства разума воля не может правильно действовать, как слепой не может идти по прямой дороге, не уклоняясь в стороны и не претыкаясь. Сердце также слепо может прилепляться к предметам недостойным со вредом для себя или отвращаться от предметов достойных. Достоинство и пользу предметов может оценивать только здравый разум, которого руководство потому необходимо для сердца. Именно для руководства воли и сердца нужны образование разума и познания, а целью сами для себя эти познания не могут и не должны быть. По общему убеждению, образование ума без образования воли и сердца бесполезно, даже вредно, потому что, по словам апостола, «знание надмевает, а» только «любовь назидает» (). Сам Господь говорит: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим... но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа» (; ). Апостол признает истинным и полезным знание Бога не теоретическое, а практическое, приобретаемое любовью, исполнением заповедей Божиих. «Что мы познали» Бога, говорит он, «узнаём из того, что соблюдаем Его заповеди. А кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины..». Только любящий Бога знает Его, а кто не любит, тот «не познал Бога» как следует (; 4, 7—8). И Спаситель ублажает знание практическое, приобретаемое исполнением заповедей Божиих. Знание практическое столько же важнее теоретического, сколько доброе дело важнее бесплодной мечты (см. ; ; ; ). Вся важность состоит в образовании воли, добром направлении ее деятельности. Из действий ее слагается нравственность; постоянные навыки добрых действий по закону Божию составляют добродетели, которые все сосредоточиваются в любви к Богу и ближним. Добрая нравственность, любовь гораздо важнее умственного образования. Они и без этого образования не теряют своей цены, заслуживают общее уважение. А образование ума и познания при дурном направлении воли не только не приносят никому пользы, но еще могут служить пищей страстям, тщеславию, гордости, быть ловким орудием для разных хитростей и всякого зла. Глупый негодяй будет казаться только смешным или, лучше, достойным сожаления, а хитрый злодей страшен для всех, и чем он образованнее, хитрее, тем больше зла наделает себе и другим. Только одна любовь созидает общее благо. Добрая нравственность дает доброе направление и умственной деятельности, и сердцу. От доброй нравственности зависит и внутреннее довольство, и внешнее счастье. И Царство Небесное обещается не за глубокие познания и не за живые чувствования, а за добрые дела. За праведность, святость. Потому об образовании воли, о приобретении добродетелей и надобно больше всего заботиться. Хотя настроение сердца много зависит от нравственности, но и сердце не надобно оставлять без заботы об образовании, потому что и оно, в свою очередь, имеет большое влияние на волю, ум и всю жизнь. Оно сообщает им свою теплоту, силу, живость, при которой они действуют с большей энергией, приятные чувства сердечные производят полноту жизни и услаждают ее. Чем сердце услаждается, к тому и воля сильнее стремится, то охотнее, легче делает, и ум больше, чаще и с приятностью о том размышляет. От какого зла сердце отвращается, от того легче, скорее мы уклоняемся, то искушение и не опасно нам. А оставленное в небрежении сердце может загрубеть, сделаться малочувствительным, сухость чувств бывает причиной вялости в деятельности всех душевных сил, производит в душе пустоту, томность, так что и жизнь становится в тягость. Напротив, излишняя чувствительность сердца, легкая раздражительность и ложное направление чувствований легко могут расстраивать все силы душевные. Меланхолия, ипохондрия – тяжелые, опасные болезни сердца.
У первых людей в невинном состоянии все силы и способности развивались гармонически, скоро, действовали правильно, жизнь духовная возвышалась в совершенстве тем успешнее, что люди при тесном общении с Богом получали от Него просвещение разума, укрепление воли, освящение сердца, даже самая телесная природа вместе с возвышением духа могла бы постепенно очищаться, утончаться, усовершаться и счастливо перейти в состояние небесной славы, когда они свой союз с Богом поддерживали всецело преданностью воле Божией. Но когда по обольщению эдемского змия они захотели сделаться богами – всеведущими, самостоятельными, независимыми ни от кого, с нарушением заповеди Божией уклонились от преданности воле Божией, прервали союз и общение с Богом, стали удаляться от Него, всю любовь вместо Бога обратили на себя, тогда в душе их произошло совершенное расстройство, от греха преступления заповеди Божией родилось самолюбие с тройственной похотью – страстью плотоугодия, своекорыстия и самовозношения, которые совершенно нарушили гармонию душевных сил, дали им превратное направление, вместо стремления к Богу обратили их к своей личности и в область чувственной жизни. В таком расстроенном состоянии люди неспособны и недостойны были райской жизни и из рая сладости были изгнаны в юдоль горести. Правда Божия присудила грешникам проходить поприще земной жизни путем тяжких трудов, разнообразных нужд, лишений, скорбей, болезней и смерти, чтобы они горьким опытом познали ядовитость, вредные следствия греха, пришли в чувство раскаяния, научились смирению и старались путем самоотвержения и любви возвратиться к Богу. К этой цели Промыслом Божиим приспособлены все обстоятельства нашей земной жизни. Как за преступления заповеди Божией в раю осудил на тяжелые труды до пота для приобретения пищи, так и все сыны Адама по суду Божию теперь много трудятся, иногда даже до изнурения, а мало приобретают: сеют пшеницу, а проклятая Богом земля производит куколь, садят плоды, а вырастают терния и волчцы. Притом всякому приводится более или менее переносить крайне болезненные удары от разных переворотов в обстоятельствах жизни человеческой и от разрушительных действий природы. Для чего же люди поставлены в такое многотрудное, горестное состояние? Все вообще так называемое физическое есть необходимое, неизбежное следствие наших грехов и посылается на нас от Бога как наказание за грехи и вместе как врачевство (см. ; 40, 8—10; ; 8, 3—16). При благоприятных обстоятельствах, когда человек не испытывает никакой горести, часто предается он лености, беспечности, надменности, греховные влечения усиливаются, обращаются в страсти, которые укрепляются от повторения греховных действий. И при таком ходе жизни человек мог бы вовсе погрузиться в чувственность, сердце могло бы огрубеть, дойти до совершенной бесчувственности или, наоборот, до зверства и нерадения об улучшении нравственности или о спасении. В таком состоянии человек не способен ни желать, ни принять благодать Божию, без помощи которой невозможен успех в исправлении жизни и спасении. Но когда поражает человека какое-нибудь несчастье, то скорбь пробуждает его от усыпления, беспечности, сокрушает, смягчает сердце, смиряет гордость духа; горечь скорби, как противоядие, истребляет сладость греховных чувствований. Грех входит услаждением, а горечью изгоняется, говорит святой Геннадий, патриарх Константинопольский. Потому скорбь ослабляет греховные влечения, парализует их, часто возбуждает даже отвращение к греховным удовольствиям, заставляет человека раскаиваться в прежних заблуждениях и обратиться на путь добродетели.
Поскольку прародители пали преимущественно от гордости, то и наказания, наложенные Богом на них и всех потомков их, все имеют силу смиряющую, сокрушающую горделивую самомечтательность человека и живо напоминающую ему ничтожество его. Наказания эти таковы: болезненный, уничиженный путь его рождения; возделывание земли и прочие земные, житейские труды, сколько тяжкие, изнурительные, столько же горькие, уничижительные для того, кто был поставлен царем рая и всей земли; жестокие болезни; безобразный, страшный вид смерти.
Бог ничего так не отвращается, как гордости, говорит святой Златоуст. Потому-то Он еще изначала так все устроил, чтобы истребить в нас страсть эту. Для сего мы сделались смертными, живем в печали и сетовании; для сего жизнь наша проходит в труде и изнурении, обременена непрерывной работой. Первый человек пал в грех гордости, возжелал быть равным Богу, а за это не удержал и того, что имел. В невинном состоянии тело было легко, здорово, крепко, не требовало столько, как ныне, попечения о защищении его от вредного влияния стихий, при благословенном плодородии природы не нужно было много трудиться над приобретением пищи и одежды для поддержания сил и здоровья его.
А теперь от греховной жизни тело человеческое, сделавшись дебелым, тяжелым, слабым, болезненным, стало больше нуждаться в разных вещах, в разнообразной пище, одежде, удобствах жилищ, в орудиях для производства работ и т.п., а прихоти, роскошь, вообще греховные страсти еще больше умножают число потребностей, так что многие теперь все время и труд употребляют только для тела, для приобретения пищи и одежды, считая это главным делом, а главное дело – нравственное образование души, спасение – считают неважным подельем досужих людей и оставляют его в небрежении. С умножением нужд и прихотей увеличилась и зависимость людей от внешней природы – от стихий, разных вещей. Все это научает смирению – убеждает, что люди вовсе не боги, не самостоятельны, не независимы, зависят не только от Бога, но и от внешней природы, всего должны смиренно просить и ожидать от Бога для поддержания жизни и здоровья как тела, так и души. Такая суетливая многопопечительность, множество нужд и трудов, поглощающих все время и истощающих силы, допущены, с одной стороны, для того, чтобы люди не предались бездеятельности, праздности – матери пороков (см. ); бездеятельность и пороки могли бы совершенно подавить, убить душевную жизнь; с другой стороны, тяжесть и малоуспешность трудов, отягощая людей, причиняют скорбь, невольно заставляют чувствовать, что этому подверглись они в наказание за грехи, и таким образом побуждают их смиряться и обращаться к Богу.
Премудрый говорит, что Бог дал людям великое непразднство, тяжкую муку от многопопечительности и множества трудов, чтобы им смириться от этого (см. ), чтобы им в праздности не уклоняться в худшее.
Самая даже дебелость, тяжесть, болезни тела, отягощающие душу, смиряют ее, удерживают от самовозношения. Как груз в корабле, придавливая его вниз, не допускает волнам слишком высоко поднимать, опрокинуть и потопить его, так и тело, своей тяжестью придавливая дух к земле, не допускает ему слишком высоко возноситься гордостью и погибнуть в бездне зла. Бесплотные духи, при легкости и удобоподвижности их природы, вознесшись слишком высоко гордостью, ниспали так быстро и глубоко, что теперь восстание для них сделалось невозможным.
С умножением немощей и нужд телесных умножилась и зависимость людей друг от друга – для научения смирению, взаимной покорности, услужливости и любви.
Святой Златоуст говорит, что Бог, провидя, что люди будут самолюбивы, связал их взаимными нуждами и сим, как уздою, обуздал их самолюбие. Люди и не подумали бы заботиться о выгодах ближнего, если бы не были поставлены в необходимость взаимных сношений. Бог соединил их такими узами, что каждый может искать собственной пользы не иначе, как только содействуя пользам других. Мы теперь имеем нужду друг в друге, однако же необходимость этой взаимной нужды не связывает нас дружбою. А если бы каждый из нас все для себя находил сам собою, то не жили ли бы люди, как дикие звери? Теперь силой принуждения и необходимости Бог подчинил нас друг другу, и мы ежедневно приходим в столкновение друг с другом. Но если бы Бог снял с нас такую узду, то кто бы стал искать дружбы другого?
Люди, будучи тесно связаны между собой единством происхождения, или природы, союзом родства и различными нуждами, которых у каждого из нас много и которым никто не может удовлетворить сам собой без помощи других, необходимо сближаются между собой, чтобы оказывать помощь друг другу. Нужда во взаимной помощи и оказывание услуг друг другу, благотворительность заставляют людей уважать друг друга, смиряться, питать чувства благодарности и взаимной любви. К этой же цели, то есть к подавлению самолюбия, смирению и развитию любви, ведет и устройство обстоятельств общественной жизни.
По распоряжению Промысла Божия, разные общественные состояния, звания, должности установились для того, чтобы, совокупными силами охраняя общественную и частную безопасность, спокойствие, собственность от внутренних и внешних врагов и ненарушимо соблюдая порядок, правильный ход дел и жизни, каждый на своем месте мог иметь случаи упражняться в разных добродетелях, услуживать друг другу, содействовать как внешнему благосостоянию, так и преуспеянию в умственном и нравственно-религиозном отношении, или в любви к Богу и ближним. Потому на разные звания и занятия (земледелие, ремесленничество, фабричное ремесло, торговлю и прочее), нужные для приобретения пищи, одежды и разных удобств жизни, на разные общественные должности (разные разряды начальников, чиновников), учрежденные для охранения личных каждого прав, собственности, для пресечения неправд, пороков, насилий, для охранения общественного порядка, спокойствия, надобно смотреть не только как на средства к удовлетворению телесных потребностей и удобств жизни, но и как на поводы к услугам разным людям, вообще к упражнению в разных добродетелях. Потому при всем разнообразии званий, состояний, должностей и занятий у всех должно быть одно главное дело – нравственно-религиозное усовершенствование, которое, начавшись здесь, на земле, будет продолжаться и в вечности.
Главная задача нравственно-религиозной жизни должна состоять в том, чтобы «отложишь прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях... обновиться духом ума... и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (), или распять свою«плоть со страстями и похотями» (), чувственность подчинить духу, самолюбие со всеми его порождениями – страстями покорить закону духовному; очистить, обновить в себе помраченный грехом образ Божий, украсить его теми цветами добродетелей, какие видны в первообразе – Иисусе Христе; потом возвысить дух постоянным богомыслием и достойно приготовить бессмертное свое существо к вечному единению с Богом в Царстве Небесном для бесконечного наслаждения блаженством.
Приспособительно к этой тройной задаче подвижничества различают три поприща, или пути, по которым христиане должны проходить к нравственному совершенству и к Царству Небесному, именно: путь очистительный, путь просветительный и путь совершительный. Первым путем идут начинающие, вторым – преуспевающие, а третьим – совершенствующиеся.
Так как подвиги эти сколько важны, столько же и трудны, а грехолюбивая природа наша ленива на добро, то считают необходимым руководствоваться побуждениями к совершению этих подвигов, именно: для начинающих необходим страх Божий, страх подвергнуться вечному мучению за грехи; преуспевающих воодушевляют на подвиги благочестия частью страх Божий, частью надежда на получение награды в Царстве Небесном; а усовершающиеся руководствуются уже чистой любовью, которая вон изгоняет страх.
Источник: pravmir.ru
